Моран нашел одно единственное место во всей больнице, где не было удушающего запаха лекарств, тревог и болезней, никого не провозили, кричащим, на каталках и не ходили тоненькие медсестрички, туго обвязавшие талию поясом, прыская в кулачки, когда одна из них рассказывала какую-нибудь очередную байку про ухажера ли или недавнего пациента. Здесь плыл душный, приторный запах цветов от стоящей неподалеку вазы; буйство красок в ней безымянных для полковника растений (гортензии? астры? точно не гвоздики, не лилии и не розы) абсолютно не вязалось с выбеленными больничными стенами, с тем, что за очередной ширмой могла оказаться какая-нибудь очередная Джейн (или Джон), которым уже не так повезло, как Лиант, с циничными докторами, утратившими возможность сочувствия, с молодыми врачами, занимающимися самовосхвалением и самолюбованием больше, чем проявлением внимания к чувствам пациента. В этом тупичке с прохладными стенами и одной единственной дверью, ведущей в какие-либо служебные помещения, с одинокой вазой на квадратном столике и темной картиной, из-за нелепости которой полковник сел прямо под ней, чтобы она ни при каких обстоятельствах не могла попасться ему на глаза, Себастьян нашел единственное место, где можно просто расслабиться, прислонившись затылком к белому цвету, покосившись на часы - закрыть глаза, по внутреннему таймеру отсчитывая оставшееся до прихода Джеймса время, и лишь равнодушно поднимать к губам картонный стаканчик с выданным автоматом кофе. До прихода Мориарти оставалось 15 минут.

Та докторша - с ее полными бедрами и объемным бюстом, слишком сжатым тесным халатом, она казалось идеальной рубенсовской моделью, если бы не слишком суровое, ко всему привычное выражение лица (так смотрят старые школьные преподавательницы, когда начинают ненавидеть и детей и свою профессию) - вошла совершенно не вовремя, прервав Себастьяна-Хенно на середине аккуратных расспросов, замаскированных добродушием, участием, шутками, едва отдающими солдатней, и редкими рассказами о своей вымышленной биографии, зачастую вставляемыми просто так, просто потому, что Хенно "не знал", чем занять очередную паузу незнакомых друг другу людей в разговоре, а небольшая биографическая история просто приходилась к слову. Доктор, сведя к переносице брови и странно их изогнув, попросила Себастиана дать отдохнуть пациентке, а, когда он будет уходить, чтобы отдохнуть и самому, забрать из ее кабинета кота. Судя по паузе, которую она сделала перед последним словом, серое чудовище все же оправдало возлагаемое на него надежды, превратив строгий и сухой кабинет черт знает во что. Моран улыбнулся и сообщил, что никуда не спешит. К сожалению, задохнувшейся от гнева докторше из приемного отделения так и не дали высказаться: дверь раскрылась, пропуская молодого почти мальчишку, гордо объявившему, что он и есть новый лечащий врач Джейн - простите-за-задержку-я-спешил-как-мог. Конечно же, первое, что сделал этот молоденький, уверенный в своих силах доктор - это выставил Морана из палаты. Даже при толстокожести Хенно, удобно появляющейся тогда, когда Морану не хотелось понимать аккуратных намеков, пришлось уйти. Искать курилку, проверять кота, клятвенно обещать, что он его заберет, вот как только он разобьет во-о-от тот фикус, расспрашивать медсестер о порядках, перемежая слова затяжками сигаретным дымом, коситься на часы, отсчитывая время, звонить Ребекке, странно путая ее в мыслях с той давней, испуганной, ничего не понявшей. Кажется, ее фамилия была Лоуренс. Странно, лица в памяти почти не осталось: Моран хорошо помнил только ее дочь.
Стрелки часов медленно приблизились к загаданной отметке, идеально совпав с внутренними часами Морана: открыв глаза, он поднялся и, снова превратившись в консультанта по страховым случаям, направился к Джейн по лабиринтам коридоров больницы. До предполагаемого прихода Джеймса оставалось еще минут пять, но верный себе Мориарти не дал и этого времени: выскочил, как аккуратный чертик из дорогой табакерки, из-за угла, ведя за собой врача, стоило только полковнику опуститься на жесткую лавку (смотрелись они забавно и странно вместе, как будто между мистером "я-спешил-как-мог" и Мориарти пролегла непреодолимая для одного из них дистанция; два существа, абсолютно несхожих друг с другом ничем, кроме формы (две ноги, две руки, голова на плечах), оказались в одном ряду, подчеркивая разницу между собой выговариваемыми словами). Криво, на одну сторону лица, усмехнувшись, Моран поднялся навстречу, протягивая Мориарти ладонь и пожимая его руку аккуратным пожатием человека, привыкшего сдерживать силу:
- Пока нет, - Моран вернул правый уголок губ в исходное положение. - Скоро должны подъехать вместе с вопросами и документами Джейн, - лицо полковника скупо выдало досаду на самого себя за оставленную в машине Джейн сумку; в его собственных глазах его не оправдывало даже то, что он никогда раньше не вытаскивал никого из поврежденных машин, чтобы доставить после в больницу, кроме как - разве что - нескольких афганистанских случаев, где военные с самого начала приучаются всегда носить при себе опознавательные знаки, чтобы в случае чего начальство знало, кому отправлять соболезнования и тело домой. Жестко улыбнувшись, полковник задал следующий вопрос, пытаясь собрать для себя воедино мозаику взаимоотношений Джейн и Мориарти из скупых, разрозненных фактов: Ты приехал ее забрать или "навестить"?
- Она знает меня под именем Хенри Дрэйвена, - предупредил он минутой позднее, когда они подходили к двери ее палаты. Стеклянные стены, отделяющие Джейн от врачей, позволяли увидеть им увидеть ее чуть раньше (так же, как и пациентке - ее посетителей), заставив Морана нацепить на лицо вежливую улыбку. Уже взявшись за ручку двери и открыв ее, он отступил в сторону, с сомнением переводя взгляд с Джейн на Мориарти и обратно:
- Мне, наверное, стоит пока оставить вас одних? - вопрос задался сам собой, абсолютно спокойным тоном без разделения на статусы, шефство,лишь с учетом возможной неуместности для разговора присутствия третьего. В конце концов, любопытство можно удовлетворить и потом.

Отредактировано Sebastian Moran (2012-04-02 12:32:43)

Сказанное Хенри Джейн выслушала очень внимательно, так внимательно, как только могла, стараясь запомнить каждое слово, пока она еще пребывает в сознании – Джейн чувствовала, что вот-вот вновь провалится в эту огромную черную нору. Лиант было немного страшно, и очень, очень хотелось спать, о чем она не замедлила сообщить как неожиданному спасателю, так и пухлой, розовощекой женщине в белом халате, удивительно похожей на наряженного рождественского поросеночка.
- Я хочу спать. Или сдохнуть, но лучше все же спать. Спасибо, что сделали это для меня, Хенно. А кота лучше отвезти ко мне домой – о нем позаботится экономка. Адрес найдете в документах. Но лучше я займусь этим сама. – Джейн сползла ниже на кровати, устраиваясь удобней, и закрыла глаза. Сон настиг ее почти сразу, и в нем была все та же гнетущая чернота.
Уже светало: за окном пели сладкоголосые птицы, шаловливый луч солнца скользил по мягким батистовым простыням – Джейн хотела бы проснуться именно так, а не от сухого рвотного позыва, выдернувшего ее из-под пелены сна грубо и резко. Лиант подскочила, садясь на кровати и зажимая рукой рот, содрогаясь от тошноты.
Приступ отступил – Лиант расплакалась от злости и бессилия. Именно сейчас, когда ей так нужно найти Стэнли, она беспомощна, как прикованный к кровати парализованный старик. Раздавшиеся за дверью мужские голоса вынудили ее вытереть застывшие на щеках слезы и расслабленно откинуться на подушки. Разговора она не слышала – в ушах стоял непонятный гул.
- К счастью, мне не давали в руки зеркала – иначе я бы разбила его на мелкие осколки и перерезала всем врачам горло. Я хочу домой, они не хотят меня выпускать – чем не повод? – Джейн помедлила, переводя дыхание, и зашлась в приступе кашля. - Это можно считать ответом на вопрос о том, как я себя чувствую. – Опустошенный в два глотка стакан воды Лиант скинула на пол в знак протеста.
- Бездействие и беспомощность сводят меня с ума. Джим, скажите, что Вы нашли Стэнли. Независимо от того, правда это или нет – просто скажите, что это так. Потому что его пропажа тоже выходит за рамки причинно-следственной логики. – Джейн побледнела еще больше и закрыла глаза, чувствуя, как глухо и сильно бьется сердце. Пальцы сами стиснули рубашку на груди, правый рукав медленно пополз вниз, открывая посиневшее запястье. Джейн не смотрела – Джейн было все равно на все, кроме собственных волнений и странного, больного стука сердца.
- Заберите меня отсюда, Джим, ради Бога. Или Вы, Хенно. Кто угодно, хоть сам дьявол, если он существует  –  я не желаю оставаться здесь ни одной лишней минуты.
Приступ кашля вновь согнул Джейн пополам – изумленная, она отняла руку ото рта, разглядывая маленькие капли крови, которые совсем не выглядели пугающими. Лиант тоже не выглядела испуганной – она лишь незаметно оттерла кровь о белую простынь и вновь повторила «Заберите меня отсюда». В голос ненавязчиво вкрались умоляющие нотки.

Отредактировано Jane Liant (2012-04-05 13:56:49)

Истерика Джейн не особенно впечатлила Мориарти. Впору было утешать рыжую, сыпля бисер бессмысленностей, положенных в подобных случаях, но когда они помогали? Мориарти, будучи сторонником идеи непричинения зла лишнего и бессмысленного, счел что ложь о которой просила Лиант сейчас будет именно тем самым злом. Он, разумеется, не искал Стэнли, уже потому что, интересуясь женщиной, никак не интересовался ее любовниками до тех пор, пока их наличие не портило планов. Потому на вопрос немки, лишь отрицательно качнул головой, добавив спокойно:
- Где бы ни был ваш Стэнли, Джейн, ему сейчас лучше, чем Вам, потому просто забудьте о нем и сосредоточьтесь на том, чтобы поскорее отсюда выбраться. Я постараюсь помочь Вам, но не обещаю, что позволю сбежать в никуда в таком состоянии.
Измученная и напуганная жертва – это жертва уже готовая понять и принять новые для себя правила. В условиях ограничения свободы новые правила принимаются легче, но вот в ситуации, когда рамки незримы, наблюдать за тем, как плавится сознание человека, весь мир которого рушится, а боль, страх и безысходность сплетаются в едином вопросе «Почему я?» или «За что это мне?» - куда интереснее.
- Именно благодаря такой вере, Англия в свое время господствовала над миром, - улыбнулся он ответу Морана так, словно они с Себастьяном не находились сейчас у постели больной, а прогуливались в Кенсингтонском парке, - но сегодня меня смущает некстати обнаружившийся коэффициент случайностей и совпадений. Будь я религиозен, нашел бы повод усмотреть в этом волю Божью, но, увы, - высокие нотки, звучавшие в последних словах, должны были выражать сарказм, но сказанное прозвучало скорее глумливо, чем насмешливо.
Причиной того был взгляд Морана.
- Вам нужно расставить приоритеты, Джейн – он снова взглянул на бледное лицо немки, отмечая неприятный факт, что больная и измученная та выглядит старше, - либо возня с показаниями и протоколами, когда сюда приедет полиция, выяснять причины аварии, либо подписи в бумагах о переводе Вас в лондонский госпиталь. Мне, безусловно, хочется запереть вас в частную клинику. Но вы же хотите выздороветь, а не болеть?
В палату вошла медсестра и ворчливо сообщила, что больной нужен покой, но ей досталось лишь дежурное «конечно» Зато Хенри, благо Джейн не могла видеть лица Мориарти, повернувшегося к полковнику достался в ответ полный мрачного довольства взгляд и ассиметричная улыбка, отражавшая эмоции Джима.
- Я в равной мере не имею ни понятия о деталях того, что случилось у вас двоих, ни желания задерживаться из-за полицейских допросов, ни времени заниматься всем этим, если вы, мистер Дрейвен, и вы, мисс Лиант, захотите разбирать сейчас взаимные претензии, - фраза, построенная на выделении собственных мотивов звучала неприятно резко, но Моран достаточно хорошо знал Джима, чтобы не дергаться лишний раз из-за подобной его манеры говорить, а Лиант – слишком плохо, чтобы понять, насколько, в самом деле, Джеймс ценил собственное время.
- Потому рассчитываю на то что вы, господа, предпочтете забыть обстоятельства прошлого и сосредоточится на изменении условий настоящего.
Он вздохнул и спросил, под назойливое ворчание медсестры, обещавшей сообщить глав.врачу о том, что ее просьбы игнорируют:
- Итак, какова вероятность достижения компромисса?

Расслабленно улыбнувшись, Хенно вытащил из кармана сигаретную пачку; бездумно повертев ею в руках, он отбил незамысловатый ритм донышком по ладони, не отводя взгляда от Мориарти. Странный, вечно блестящий взгляд; радужка кажется слишком темной - не то из-за собственного восприятия, не то из-за полутеней - практически полностью сливаясь со зрачком в сплошной черный цвет (таким в нынешних фильмах ужасов любят заливать глаза демонов, показывая даже самым слабоумным, что вот этот парень плохой); заподозрить Джима хоть в малейшей религиозности мог только душевно больной.
- Всегда полагал, что религия - удел слабых, - протянул он, практически заглушенный высказыванием Джейн. В религии прятались неудачники, коим нужно было верить хотя бы во что-то; на чью силу можно было списать свои неудачи или удачи тех, кто вызывает зависть, не догадываясь, что для достижения того же эффекта достаточно было просто приложить силы; у Бога можно было попросить прощения и жить дальше так, как будто в твоем прошлом не было ничего, что могло бы оставить на твоей репутации пятна. "Простите меня, святой отец, я согрешил: сегодня очередной ублюдок узнал от меня как безнаказанно отправить на тот свет невинную жертву". Любопытно, включали ли рабочие обязанности Всевышнего в себя прощения Джима? Вместо Морана за стеною палаты сдержанно рассмеялась чему-то сестра, оставив на долю полковника только спрятанное веселье в уголках глаз и высказанную Мориарти подсказку про совпадения, которую Себастьян рассмотрел со всех сторон и любовно спрятал поглубже, прежде чем вернуться к общему разговору. Пропавший жених, срочная выписка, сплошное беспокойство, закутанное в больничную простыню и оставляющее на нем алые капли; Лиант даже не заметила, что ни один из ее посетителей не выказал по их поводу настоящего беспокойства, тогда как любой другой уже громогласно подзывал бы врача, заламывая руки в непритворном испуге. Отлипнув от стены, полковник прошел в угол палаты к небольшим шкафчикам с самым необходимым для таких пациентов. Бумажные полотенца стояли снаружи, едва не падая с узкого выступа. Захватив всю пачку, Себастьян подошел к кровати, на ходу отрывая для женщины длинный лоскут.
- Было бы лучше, если бы вы успокоились, - он улыбнулся самой дружелюбной улыбкой из запасов Хенно, локтем прижимая к себе упаковку и протягивая второй рукой Джейн бумагу. Когда-то ему говорили, что для успокоения женщины достаточно дать ей стоящую причину; Себастьян, уложив пачку полотенец рядом с Джейн, кивнув в сторону капель крови: вас не дадут перевести, если перевозка будет угрожать вашему состоянию.
Впрочем, судя по спокойствию Джима, который вряд ли примчался только для того, чтобы самолично пронаблюдать за смертью рыжеволосой, причина крови явно крылась не в каком-нибудь сломанном ребре, проткнувшем легкое и не в чем-либо подобном, что давало бы Джейн двигаться без особой боли, но каждые пять минут выхаркивать кровь. С интересом покосившись на пятна, полковник быстро заверил:
- С моей стороны и не может быть никаких претензий, - он быстро скользнул взглядом по Джиму, уловив нетерпение в голосе, и развернулся к дверям: займусь полицией, котом и документами; лечащего врача я направлю к вам, - он кивнул Джейн. - Вам наверняка нужно будет оставить им свой автограф.
Закрывая за собой дверь, Моран старался не думать о высказанной Мориарти фразе о совпадениях и о девочке Артемиде, которая совершенно не могла быть той, о ком Моран думал. В конце концов, пусть это было и не самым распространенным именем, не могла же быть в Лондоне всего одна Артемида?

Он вернулся минут через двадцать, напрочь вымотав молоденького полицейского и с трудом отловив кота. Если первый был настроен достаточно дружелюбно, пусть и находился при исполнении, вынужденный задавать огромное количество ненужных вопросов и сопровождать их горой столь же необходимой информации, то второй, явно успев привыкнуть к завоеванной территории, совершенно не желал ее покидать.
- Ваша сумка, - Моран замешкался, прижимая к себе кота и не давая ему вырваться.
- Ваш кот не слишком любит чужаков, - отвлеченно заметил он, передавая Джейн сумку. - Проверьте, все ли на месте и не осталось ли чего-либо важного в вашей машине. Ее скоро увезут, но я еще могу успеть туда съездить. Все вопросы с полицией будут решаться позже, - он на мгновение задержался взглядом на губах женщины, на которых совсем недавно была видна тонкой каемкой кровь. - Когда вы будете в лучшем состоянии.