«Так,так,так, давайте посмотрим, кто у нас сегодня на сцене. Сесилия Уинстон, добропорядочная хозяйка и мать, не жалеющая ничего для своей любимой дочурки, даже собственного доверия. Печально, очень печально будет сломать эту хрупкую штучку, так трудно восстановимую после, сколько бы трудов ты не приложил. Белый костюм, ухоженные руки, вечная вежливая улыбка на губах - да вы профессионал, миссис Уинстон, которому можно позавидовать в выдержке: не каждый день лучшие подруги любимых деток стучат вам в дверь без предварительного звонка; трогательные глаза и улыбка прилагаются для полного антуража - рукоплещи зал!»

Ядовитые мысли скрывались за безмятежной голубизной глаз, за светлой кожей, за выкрашенными волосами, собранными в надуманно небрежный хвост, которым молодые девочки, не располагающие временем на укладку, решают вопрос с прической - тонкие прядки выбиваются петухами на темени, придавая ощущение спешности: ни одного лишнего, все на грани - вкуса, небрежности, красоты.

- Миссис Уинстон, мне необходимо переговорить с вами по очень деликатному делу, - заговорила Роксана после недолгой паузы, когда все необходимые любезности в связи с ее неожиданным вторжением в дом были исполнены, а от предложенного хозяйкой чая был сделан маленький, соблюдающий вежливость глоток. Вернув тонкостенную чашку - казалось, сожми пальцами чуть крепче, и тонкий фарфор рассыпется - на блюдце из дорогого сервиза, девушка в нерешительности поправила складки на темной, напоминавшую школьную юбке, из-под которой выглядывали острые коленки, призванные подчеркнуть ее возраст и беззащитность.

- Но прежде я хотела бы..., - замявшись, ссутулив плечи и как будто стараясь стать немножко меньше, она вскинула на сидящую напротив женщину беспомощный взгляд:
- Я хотела бы, чтобы все это осталось исключительно между нами. Я пойму, - поспешно добавила она, не давая вставить Сесилии Уинстон ни слова, - если вы откажетесь говорить со мной на таких условиях и не буду больше навязывать вам этот разговор.