Резюмируя все случившееся за прошедший день, оставалось признать, что Сайрес легко отделался и уверовать в свою счастливую звезду. Тайлер не пошел ни в свою захламленную квартиру, ни на студию – его пугала перспектива оказаться в одиночестве. Что может приключиться с человеком, спокойно сидящим в опустевшем здании студии он уже знал, а что станет с тем, кто закроет глаза, уронив голову на подушку собственной постели после этой встречи в кабинете человека с пугающе-спокойным голосом – и думать не хотел.
Резко обострившаяся паранойя довела Сайреса до того, что он не попытался даже поймать такси – пошел пешком в поисках круглосуточного бара, или паба, и, пройдя пару кварталов, остановился у первого же подходящего заведения. На вывеске красовалось одно слово «Бинго», и сочтя это название добрым знаком, Сайрес вошел внутрь.
Сначала он устроился за столиком, но после третьего стакана виски, перебрался к стойке, чувствуя что уже достаточно пьян, чтобы не испытывать страха, но не достаточно, чтобы обо всем забыть и, взяв машину, поехать домой.
Пока темнокожий бармен наливал ему новую порцию виски, Сайрес поинтересовался, можно ли здесь курить и получив утвердительный ответ, полез по карманам в поисках сигарет. Они нашлись, и одна из них  тут же была зажата меж губ журналиста, а поиски продолжились дальше, только целью их была уже зажигалка. Не найдя ее, Сайрес глубоко вздохнул, и воззрился на стакан виски перед собой. Хотел было спросить у бармена спички, но тот был занят, потому, повернувшись к соседу, журналист попросил:
- Приятель, у тебя не найдется зажигалки?
Он лишь мельком взглянул на лицо мужчины и не нашел его сколь-нибудь примечательным – разве что во взгляде темных глаз было что-то… настораживающее. Но вероятнее всего, это ощущение возникло благодаря проснувшейся некстати паранойе.
- Идиотский день, - продолжил Сай, - как бы я хотел завтра ничего не вспомнить. Надеюсь у тебя все Ок? Во всяком случае, ты не похож на разбитого неудачника.

К счастью природа одарила Сайреса Тайлера весьма банальной внешностью – ни тебе римского профиля, ни чувственных губ, ни глаз, от взгляда которых у впечатлительных девиц прокатывают мурашки по спине. Узнавание на улицах не влекло за собой неприятных моментов  - попыток познакомиться, флирта, экспрессивных восторгов от встречи. Обычно дело ограничивалось улыбками, иногда – росписью в чужом блокноте, реже – снимком на память на фотокамеру мобильного. Потому на признание соседа, Тайлер отреагировал, как обычно – вежливо улыбнулся и обронил:
- Спасибо, приятно, - он машинально протянул руку, чтобы закрепить знакомство, как только услышит имя собеседника, - у меня нет детей, так что не могу похвастаться, что узнал тебя.
Подобную манеру знакомства и привычку держаться с окружающими свободно и несколько развязно, Тайлер привез из Америки, и не собирался с ней расставаться в угоду порой излишне щепетильным и чопорным соотечественникам.
- Подумаешь, провал, - продолжил он, прикурив, но не спешил возвращать зажигалку, рассматривая ее, - если ты считаешь, что диски будут продаваться, оплати студийное время и запиши все сам.  Пилотные выпуски моей передачи так снимались и монтировались. Это уже потом проект купил канал BBC
Тайлер не стал упоминать, что в расчете на это «Криминальные истории и создавались», а так же умолчал и о том, что сам изначально был всего лишь «лицом передачи», а идея принадлежала зятю, который и оплатил съемки.
- Стильная вещица, - Тайлер наконец протянул зажигалку владельцу, - видимо у актеров, рассказывающих детские сказки, очень высокие гонорары, Позволь вопрос?
И не дожидаясь согласия, Сайрес озвучил собственное любопытсво:
- Почему сказки?  Призвание, или случай?

Едва Брук представился, как Сайрес, подняв свой бокал, пробормотал «за знакомство» в два глотка выпил его содержимое, только кубики льда с удивленным перестукиванием прокатидись вдоль стенок бокала, когда тот был возвращен обратно на стойку.
- Повтори, приятель, - бросил он бармену.
Как любой человек, чья цель – утопить адекватное восприятие действительности в алкоголе, Сайрес первым делом реализовывал собственные потребности, а уже потом – реагировал на окружающих.
- Если бы ты бывал в графстве Чешир, - проговорил он, рассматривая кубики льда в своем стакане, - то знал бы историю кота, придуманного Кэроллом. Он не злодей.
Тут Тайлер перевел взгляд на собеседника,  и задумчиво вгляделся в темные глаза Брука, словно пытался определить, сможет ли тот понять сказанное. Рискнул.
- Он проводник из мира мертвых, мистер Брук, это очевидно, если немного знать фольклор тех мест, где родился Кэролл и воспринимать «Алису» не как сказку для девочки, написанную стареющим педофилом, а как шараду. Доджосон любил шарады…
Сайрес замолчал, В его сознании все произошедшее за последний день вдруг оформилось в один образ и теперь представлялось ничем иным, как шарадой, странной головоломкой, в которой он, Сайрес, играл роль и того, кто должен распутать клубок случайностей и совпадений, и того, на ком все они были завязаны. Оставалось найти ту самую ниточку, потянув за которую он сможет выудить ответ.
- Вы слышали выражение «grin like a Cheshire cat»?  - спросил он, усмехаясь, и мотнул головой, - неважно. Оно появилось во время страшного голодав конце 19 века, когда кошки, обезумевшие от голода, поедали трупы своих сородичей… И на улицах, среди мусора и обглоданных костей улыбались прохожим оскаленные кошачьи челюсти. Был кот, а осталась одна улыбка.
Тут Сайрес, словно иллюстрируя сказанное, широко улыбнулся, почти оскалился – столь мало дружелюбия было в этой,  казалось бы, приветливой гримасе.
- А способность появляться и исчезать он позаимствовал у Конглтонского кота-призрака, что опять же указывает на его связь с миром мертвых…  И само приключение девочки Алисы, мистер Брук, начинается с падения в нору, полета по туннелю…  Ничего не напоминает?
Улыбка исчезла с лица журналиста в одно мгновение.
- Она умерла в самом начале книги. Так что злодей здесь вовсе не кот, злодей - автор, заставивший людей больше сотни лет любить такую сказку и верить поверхностному смыслу истории, начисто лишенной логики. Как и наш разговор, - пьяно усмехнулся он, - в странных встречах нет логики. Никогда. Но есть смысл. А все нестранные встречи редко имеют смысл.
Даже не сделав паузы в фразе, Тайлер вдруг предложил:
- давай выпьем, Ричард Брук, за… странные встречи. И за мертвую девочку Алису.

- Пусть будет десять, - согласно кивнул журналист и заметил, - не менее хорошее, число, чем восемь, или одиннадцать, но не такое хорошее, как, скажем сто, или тысяча. Разница-то всего в ноли или два, а значимость во много выше.
Тут он пьяно рассмеялся, и протянул задумчиво:
- Ты знаешь загадку про лампочку, Брук? Ну, ту самую, о том, сколько человек нужно, чтобы заменить перегоревшую лампочку? Я вот подумал сейчас, о том, что нет версии о количестве гениев, необходимых, чтобы сделать такую простую вещь. А все почему?
И тут с Сайресом случилось то, что случается с пьяным, чью голову посетила вдруг очень важная и интересная мысль – он позабыл о том, что только что сказал и погрузился в размышления о сложных материях и глобальных вопросах: о роли фатума в судьбе человека; о том, насколько все может быть предрешено в жизни и о том, какая же именно лампочка фигурировала в этой старой загадке.
Пятнадцать лет назад Сайрес был убежден, что речь почему-то идет от стоваттной  лампочке, теперь же, когда прогресс шагнул далеко вперед, перегореть могла и галогеновая.
- И знаешь, я поставлю дома диодные светильники.  Они не перегорят, и десять, двенадцать, двадцать два человека могут спокойно умирать в метро. Они больше не нужны в мире без лампочек.

Камины и метро, мертвая Алиса, лежащая на изумрудной траве, и веки ее закрыты двумя оболами – заботливая лапа Чеширского кота оставила плату Харону, чей челн, отчаливающий с этого берега Стикса, никогда не бывает пуст. А белый кролик, обладатель чудодейственной лапки, не хочет стать инвалидом, чтобы какой-то девочке досталась кроличья конечность в качестве талисмана. Скачет и прыгает вокруг Алисы - дешевый антрепренер  кэрроловского цирка уродов, клуба Джентльменов, с которыми Алиса пила из немытых чашек чай, заваренный на воде из Леты. Не верьте русским переводчикам, мышь Соня – вовсе не особь женского пола.
Обо всем этот Сайресу было просто лень откровенничать с Бруком – не поймет. А если поймет, то не так.
Он докурил сигарету и раздавил окурок в фарфоровой пепельнице. 
- Мелко, - вывод журналиста был жесток, - Камины и светильники, выходы для душ тех, кто умер под кровом дома и искусственный источник света, чтобы тени мертвых не подкрались в темноте, не протянули к тебе свои руки. Выпьешь со мной еще, Ричард Брук?
Журналист бросил бармену волшебное слово «Повтори», и нетерпеливо забарабанил кончиками пальцев по стойке. Отвлекся на мгновение и взглянув на соседа сказал вдруг совершенно трезвым и спокойным голосом:
- Что ты Гекубе, что тебе Гекуба?*  Сегодня я почти получил ответ, но…
Кажущееся протрезвление Тайлера было не более, чем переходом к очередной стадии опьянения, той самой, что была сейчас его целью.  Оставалось пропустить еще стаканчик и можно было вызывать такси.

* У. Шекспир. Гамлет.