В бело-желтом пятне света, заливающего ступени лестницы, ведущей ко входу в спорткомплекс, сидел человек. Сидел прямо на ступеньках, расставив в сторону колени, на которых покоились локти свободно лежащих рук, и ждал. Лицо его было немного уставшим, однако желающий увидеть на нем умное или хотя бы сосредоточенное выражение, испытал бы разочарование. Лицо Джима Мориарти было столь же высоко интеллектуально, как у Сократа.
Нет, быть может найдется немало людей, которые рассматривая бюст античного философа, узрят на челе его печать мудрости, однако, говоря без лукавства, курносый старик с глазами на выкате выглядит простоватым, даже глупым, и вовсе не потому что не умен. Нет…  мыслительный процесс не тревожил мимических мышц его лица, не ложились на его лоб глубокие горизонтальные складки, какие отмечают обыкновенно удивление или процесс мучительного поиска решения, не щурил он глаза, подолгу кропотливо и тщательно исследуя что-то в плохом свете, как делали это другие ученые мужи, пренебрегая ради науки временем сна. Не поджимал губы, выступая в роли ментора по отношению к своим ученикам, дабы поддержать свой авторитет – нет. Мудрость Сократа была даром богов, легким и недоставляющим проблем. Решения находились легко, сами собой. Лишь глупый человек растрачивает время на раздумья, слабому, нетренированному уму нужны усилия, которые и отражаются на лице, иллюстрируя не мудрость и ум, но процесс тяжелого, изнурительного размышления. В итоге время и эти потуги превращают лица простаков и дураков в воплощения мудрости, тогда как гении, безмятежные и спокойные кажутся подчас  легкомысленными.
В общем, на лице Мориарти не читалось ни единой мысли.
Вероятно, он не слишком хорошо подумал, когда, полчаса назад, отправил СМС одному эксцентричному типу, мнящему себя большим умником. Содержание сообщения было следующим:
«Буду ждать в полночь в известном тебе месте. М.»
Номер, с которого было послано сообщение , разумеется, не отображался.
Была определенная вероятность, что Шерлок уже спал, но Джим очень сомневался, что тот вдруг изменит своим привычкам и ляжет спать до полуночи. Сам же Мориарти не хотел изменять своим, в частности, маленькому ритуалу, связанному со сменой календарных дат.
Он даже не поднял голову на звук подъехавшей машины, не среагировал на хлопок дверцы и только легкие быстрые шаги заставили Джима повернуть голову в сторону подходившего.
- Я решил не спускаться к бассейну, - произнес он спокойно, - разнообразия для, - и пояснил, - мне лень было набирать адрес. Такое отвратительное чувство апатии и полнейшего равнодушия. Оно тебе знакомо, Холмс?
Скука на вершине мира, на том Олимпе, где можно пребывать лишь в одиночестве.  Мориарти едва ли бы позволил себе быть настолько откровенным, чтобы озвучить эту мысль, но полагал, что его самый занятный и интересный противник хорошо понимает это состояние.

Иногда, для того, чтобы утвердиться в мысли, что жизнь – дерьмо, притом дерьмо исключительное, сортовое и не перестает им быть даже для тех, кто способен видеть во всем происходящем только положительные стороны, не хватает какой-то малости. Скажем, капли птичьего помета, упавшей на рукав пиджака, благо, если не на макушку. Или мухи, решившей свести счеты с жизнью непременно в той самой чашке, из которой ты пьешь кофе.
Перед такими мелочами бессилен даже самый изощренный ум человеческий.  Остается лишь чертыхнуться и заявить мысленно, или же во всеуслышание, что жизнь – тот самый остаточный продукт жизнедеятельности организма.
Для Джима этой самой малостью стало слово «множество усилий», произнесенное звучным баритоном мистера Холмса, весь вид которого никак не сочетался с образом человека, у которого много дел.
- Ну, извини, - без тени сожаления произнес Мориарти, глядя снизу вверх на фигуру в черном пальто, - и ты ошибаешься, думая, что я беспокоюсь о твоих развлечениях, Шерлок. Ты сам – развлечение. Мое развлечение, и прекрасно знаешь это. Уверен, тебе самому это нравится, но можешь не признаваться, - он рассмеялся, жестом открытой ладони останавливая возможные возражения.
- Ну, гений дедукции, -  с теплой иронией в голосе  обратился Мориарти к Холмсу, - попробуешь рассказать, зачем мне понадобилось тебя видеть именно здесь именно сейчас?
Он не сомневался в логике Холмса, но не собирался отказывать себе в удовольствии, увидеть ум этого человека в работе.

Тощий, собранный, сосредоточенный – ничего лишнего, Холмс походил сейчас на гончую, которая, нагнав свою добычу, замерла, не сделав стойку, а ожидая, когда закончится минутная передышка и зверь рванет вперед, убегая. Или же оскалит зубы и бросится, пытаясь впиться зубами в горло, решить здесь и сейчас, кто из них…
А что решать? Кто лучше? Кто умнее, талантливее, чей ум изощренней, а пренебрежение социальными нормами выражено ярче? Законы жанра уравнивали их, спаивая воедино. Идеальное преступление незаметно, неразгаданно, цепочка причинно-следственных связей непонятна для того, кто ищет мотивы и преступника, но эта идеальность в итоге остается… неоцененной.
Идеальное преступление никогда не получит признания, не вызовет восхищения у тупоголовых детективов, у последователей и новичков – и никто не увидит ювелирной тонкости хитросплетения ходов. Однажды это надоедает.
Маньяки наглеют, убийцы возвращаются на место преступления, следуя законам классики, воры оставляют у себя трофеи, не сбывая их – позволяя тем, кто идет по следу догнать себя, включиться в новую игру, более простую, динамичную и азартную: «поймай меня, если сможешь».
Все это Мориарти мог бы высказать Шерлоку, но слишком уважал этого детектива, чтобы пренебрегать джентльменской этикой и говорить очевидные вещи. Потому он так же, как сам  Холмс молча и пристально рассматривал стоящего перед ним мужчину.
Наконец достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и вынув одну, снова посмотрел на безымоциалнальное лицо Шерлока.
- Будешь? – спросил Джим, не спеша убирать сигареты, и медленно, словно с особым тщанием подбирал слова, - ответил, - а если и сентиментальность? Я успел привыкнуть к твоему существованию, и случись с тобой что, буду огорчен.
Джим криво усмехнулся.
- Нет, правда. Ты вносишь в мою жизнь некоторое разнообразие, но… слишком ограничен в средствах, чтобы противостоять мне на равных. Одного ума недостаточно. Нужна свобода действий. Я говорю не только о возможностях, но и о свободе от стереотипов, условностей и рамок добра и зла. Сделай последний шаг, Шерлок.
Он сунул сигарету в рот и достал вторую, которую и протянул собеседнику.
- Начни с малого, - и тут же, словно только что вспомнил о цели, с которой и назначал встречу,  произнес, - Зайдем в кафе? Я не хочу простыть, а разговор  может затянуться.

Другого ответа Джим и не ждал, достаточно хорошо изучив своего занятного противника. Холмс тоже играл, следуя законам драмы, но, похоже не понимал этого, то ли вообще, что было неудивительно для людей с его психической девиацей, то ли именно сейчас. Или просто не хотел, не считал нужным задумываться о такой мелочи.
Сигарета упала на лестницу – акт доброй воли отказывающегося от порции  натурального никотина гения. Джим поднялся одним движением, легко, как человек привычный к активной жизни и физическим нагрузкам и сошел на пару ступенек вниз. Ступив на тротуар он в очередной раз признал неприятный факт, что Шерлок заметно выше его самого, и, внимая рассуждениям детектива от безделья, усмехнулся, едва заметно  качнув головой.
- Может быть это ты, Шерлок, не видишь других граней, все меря с позиции своей правоты и непогрешимости? - Мориарти наигранно вздохнул, оглядывая улицу.
Ни одного черного, как старинный катафалк, поблескивающего в свете фонарей автомобиля Лондонского такси. Конечно, охрана на машине была где-то рядом, и если осмотреться, можно было увидеть их, но сейчас Джеймс предпочитал считать, что их нет.
- Неужели? – наигранное удивление в голосе Мориарти рассыпалось патетически-высокой нотой, влившейся в смех, - тебе нужно время, чтобы убедиться, так ли это.
Он зашагал по тротуару, продолжив спокойно, словно и не узнал несколько секунд назад, что часть загадки, переданной с «подарком» разгадана. К чему шарады, которые невозможно решить? Потешить чувство собственной исключительности? Куда интереснее наблюдать за ходом решения задачи, пытаясь воссоздать последовательность умозаключений оппонента, и признавать, что не видит связей.  На десерт для Шерлока можно оставить вопрос «Как?», если захочется в отместку уличить этого выскочку в длинном черном пальто в пристрастии к дешевой театральности.
- Оно у тебя есть, - Джим не поскупился на подсказку, - так что сначала в кафе. Я угощаю, если ты не против, - в голосе Мориарти зазвучали теперь бархатистые нотки – ситуация определенно доставляла ему удовольствие и скрывать это он не считал нужным, ноне собирался упускать возможность еще немного поддеть своего спутника, - когда за тебя платят другие мужчины.

Создатель явно был в ударе, когда забавлялся с аминокислотами и нуклеотидами в генетическом коде Холмосв. В неменьшем, когда что-то перемкнуло в аксонно-нейронных связях мозга Джима Мориарти и мир обрел очередного гения. И вот теперь два образца Божественной иронии шли по улице и вели неспешную беседу, отнюдь не теософского содержания.
В отличие от своего высокого спутника, Джим прелести условностей и правил понимал очень хорошо, ценил и умел играть в них, или пренебрегать ими, когда хотелось чего-то иного. Но вслух обронил только короткое:
- Вот и отлично.
Работавшее в этот час кафе нашлось не сразу. Но все же взгляд Джима выхватил надпись «открыто» на стеклянной двери одного заведения, довольно безликого, хотя и вполне уютного, если применять обывательские мерки.
Здесь было почти безлюдно. Кроме Шерлока и Джима в зале сидела еще одна парочка и за столиком у противоположной от входа стены  дремал худой тощий старик с длинными седыми патлами. Едва мужчины устроились за столиком за окном, подошла уставшая официантка, уже держа наготове свой блокнотик и осведомилась?
- Кофе?
- Два, - улыбнулся Джим.
После перевел взгляд на Шерлока и спросил с наигранной заботой в голосе:
- Будешь что-нибудь еще?
Когда Холмс ответил, и официантка ушла за кофе, Мориарти, откинувшись на спинку стула, протянул:
- Тебе нужно убраться из Лондона, Шерлок.  Навести маму. Ты давно справлялся о ее здоровье, а?
Выдержав небольшую паузу, Мориарти со вздохом добавил:
- Не заставляй меня позаботится об этом лично и поверь, ты ничего не пропустишь, кроме собственных похорон. А их посещение … пока не входит в мои планы.

Даже Холмс был предсказуем. Стоит только упомянуть о близких людях, человек сразу подозревает худшее и готов усмотреть угрозу в самой невинной фразе, особенно когда, фраза буквально выдернута из контекста любого дешевого детектива. Но Джим не собирался беспокоить миссис Холмс и столь вульгарным образом манипулировать Шерлоком. Для этого существовал старший из братьев Холмс. 
Да и вообще, иногда, так, для разнообразия, стоит проверить насколько хорошей манипуляцией является честность.
У правого уголка губ Мориарти образовалась тонкая, маленькая складочка – предвестница ассиметричной ухмылки, но самой ухмылки не последовало. Он просто поднес к губам чашку и сделал глоток кофе.
- Даже если ты разгадаешь шараду, - Мориарти не скрывал сомнения в этом, - что-то изменить тебе будет не под силу. В какой-то момент я понял, что не хочу твоей смерти…. Вот так, в общем порядке. Ты заслуживаешь чего-то особенного, более изощренного и сложного.
Мориарти отставил в сторону наполовину пустую чашку и отбил кончиками пальцев торопливо-нервный ритм по краю стола, словно играл прелюдию к новой, еще не представленной публике, музыкальной пьесе.
- Но позже. Немного позже. Хочешь умереть без боли, или оставить тебе время на то, чтобы найти ответы?
Мориарти задумчиво посмотрел в спокойные, ясные и равнодушно-холодные глаза Холмса – тот даже не счел нужным как-то реагировать на сказанное.
- Или потерять одного за другим всех, кто тебе дорог? Друзей, близких… - Джим расплылся в улыбке, которая могла соперничать по обаянию с улыбкой Чеширского кота, - кроме миссис Холмс. Ей будет особенно больно потерять обоих сыновей, правда?

Предсказуемо  последовала пауза, с его стороны. Впрочем, это не было проигрышем Джима, скорее эффектом и только контрастировало с  беседой.
Не объясняя предыдущей фразы, демонстративно не отвечая на вопрос Шерлока, нарочито пафосно смотря в окно ,а не смотря на детектива, Джеймс мерзко улыбнулся – специально - и снова сделал глоток.
-«Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма,  и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею», - с нужными интонациями и ударениями процитировал Мориарти и отпил кофе. Потом он добавил, в свою очередь, откинувшись назад:- Новый завет, Евангелие от Матфея, глава 4. Мы оба знаем этот текст, не правда ли, Шерлок? Концовка в любом случае будет интересной, могу тебе это гарантировать. Иначе в игре нет никакого смысла. Моя цель – не совсем близкие, это просто. До банальности. Ну же. Угадаешь? – вполголоса произнес Джеймс последнее слово. До этого он растягивал слова. Мориарти посмотрел на влюбленную парочку, - парня и девушку, сидевшую за самым дальним столиком, о чем-то воркующую, и незаметно показал на них: -Я мог бы сказать, что со стороны мы с тобой выглядим так же, но это было бы прямолинейной банальностью. Я скажу лучше: Мы – более того. Мы  - две противоположности, Шерлок. Крайности притягиваются. И я думаю, что одной из трактовок диавольского искушения был соблазн. Падение… - теперь Джеймс нарочно сыпал версиями, не скрывая этого. – Падение – это ведь почти полет,  только с определенной траекторией, - Мориарти хмыкнул, сделал жест ладонью, обозначающий «вниз» и сделал еще глоток. Не выказывая никаких эмоций (что было для него редкостью), он напоказ наслаждался ситуацией, и даже у кофе был привкус драйва. Губы Джеймса сложились в тонкую полоску. – Понимаешь, о чем я? Я хочу понаблюдать... Мертвым безразлично, но вот живым....

-Стремление к оригинальности – вот, что  настолько убого, что хуже не придумаешь, -Шери, -  протянул Мориарти, нарочно извращая имя Шерлока с ударением на последний слог. – Это всегда заниженная самооценка. Мне безразлично самоутверждение. А вот ты...
- Я приготовил нечто интересненькое. Кстати, им тоже понравится, - Джеймс показал на парочку. – А тебя взбодрит….Тебе бодрость, остальным – зрелищ. Сюрпризы. Это теперь нормально, - Джеймс и, подавшись вперед, прошептал: Абсолютно! на некоторое время скука тебя не потревожит. Гарантирую! – И Мориарти откинулся назад, а потом  добавил: Полная нирвана, - проговорил он манерно.
Мориарти всегда находил себе развлечение. Говоря о скуке он почти лгал. Ему всегда было интересно. Кроме тех случаях, когда отсутствовала публика. «Без зрителей гений мертв».
Впрочем, на планете Земля они всегда найдутся. Главная задача – выискать в море примитива равных. Иначе все бессмысленно, все – тлен.
- Я - поставщик твоего удовольствия. Как кофе? - Джим посмотрел сквозь Шерлока.