Андерсон маялся в прихожей уже добрых полчаса. Такое впечатление, что их семья собирается не на обычную прогулку, а по меньшей мере на королевский прием; судя по тому, сколько суетливых и совершенно ненужных приготовлений было произведено. На нем оказались перемерены чуть ли не все рубашки из гардероба - только затем, чтобы он остался в той, какую и надел с самого начала. С густыми непослушными волосами Лины развязалась целая маленькая война - только затем, чтобы убрать их в конский хвост. Лопнувшая на велосипедном колесе шина стала поводом для целого разговора - только затем, чтобы в ответ на свое мнение о том, что ходьба тоже полезна для здоровья, он схлопотал "отговорку безрукого человека, который наплевательски относится к своей единственной дочери".
Самое интересное, что Лине этот велосипед нафиг не сдался. Достаточным поводом для ее ликования служило уже то, что на этот раз гулять они идут не вдвоем, а втроем. Вот уж кто по-настоящему радовался, что Кларки наконец-то дома. Вот кто действительно ждал ее, старательно зачеркивая циферки в  календаре.
Ну что ж... Как говорится, хорошо, что хоть кому-то здесь хорошо.
- Пап, а почему мама всегда так долго красится? - раздался над ухом вопрос дочери, которая нетерпеливо вертелась в той же прихожей. Андерсон покосился на Кларки, которая, отыскав-таки подходящие к рисунку сарафана серьги-бабочки, сейчас стояла перед зеркалом и КРАСИЛАСЬ.
"А потому, зайка, что такова проклятая бабья привычка", - Андерсон вдруг представил, как перед таким же зеркалом стоит сама Лина, уже пятнадцатилетняя, и размалевывает себе губы какой-нибудь дрянью, а ее кавалер мнется у двери и проклинает каждую убитую на это минуту.
- Чтобы быть самой красивой в парке и чтобы все ей завидовали, детка.
- Ой, тогда я тоже так хочу!...
- Тебе ни к чему, - усмехнулся Андерсон, глядя на дочь, - Ты и так у меня самая красивая. Красивей просто некуда.
- Правда-правда??
- Правда. Перестань только жевать волосы, идет? - Андерсон вытянул изо рта девочки мокрый кончик хвоста. Надо придумать, как отучить ее от этой дурацкой привычки; тем более что периодически Лина тянула их в рот, который и так уже был занят жвачкой.
- Не прекратишь жевать волосы - они у тебя, такие длинные и такие хорошие, начнут пахнуть дохлыми мышами.
- Как на твоей работе?
- Как на моей работе и даже хуже.
- Пааааап! - при упоминании об отцовской работе у девочки подозрительно загорелись глаза, - А ты дорасскажешь мне сегодня сказку про того мертвого дяденьку, у которого не осталось ни одной целой косточки?
- Дорасскажу, так уж и быть. Если перестанешь жевать волосы.
"А знаешь, малышка", - о работе в самом деле вспомнилось несколько некстати, - "Я бы и сам предпочел, чтобы много из того, что делается в таких вот "сказках" - в них бы и оставалось".
Кларки, закончив махать кисточкой по лицу, со щелчком захлопнула пудреницу и убрала ее в клатч. Неужели теперь они наконец-то могут выйти из дома?!
- Чтоб я столько же завязывал шнурки или застегивал рубашку, сколько ты здесь штукатуришься! - пробормотал Андерсон сквозь зубы ей в затылок.
- ... Извини?
- Прекрасно выглядишь, дорогая.

***
Нет, в принципе, все складывается не так уж и плохо, подумал Андерсон, пока за окнами их автобуса мелькали скучные в своей английской безукоризненности и однообразии дома Восток-Далуич-Роуд и шелестел свежезеленый, хоть и несколько запущенный Гуз Грин. Даже то, что Кларки потащила их в Броквелл; как будто в Гринвиче мало хороших парков... Расслабься, парень, это обыкновенная прогулка с Линой и Кларки. Хуже было бы, если б ты снова оказался на посиделках с ее родителями или - о Боже - у семейного психолога. Общество этой получужой женщины никогда не было для него чем-то особенно приятным - но ведь оно никогда, в общем-то, особо и не раздражало. И многие, если подумать, ищут в браке таких вот серединочно-половиночных отношений. Только не каждого ребенка они способны сделать настолько счастливым.
А если Лина счастлива - ну, значит, и он не против. Вроде как.
Погода выдалась самой располагающей к неторопливым парковым прогулкам. Солнце светило ярко, но не било в глаза и не донимало жарой; оно то скрывалось за редкими перистыми облаками, то ныряло в листву кленов и вязов, меж которой гулял прохладный ветерок. Броквелл, конечно, не Гайд-парк, тем более по площади, однако и он обладает таинственным свойством всех парков Британии: каждому из гуляющих в нем находится местечко, весьма уютное. Поэтому казалось даже, что людей в парке не так уж много: кто-то выгуливает статного добермана, кто-то колесит на велосипеде в самую тенистую глубь, кто-то валяется на лужайке, в обнимку с кем-то или наоборот, в блаженном одиночестве, кто-то, остановившись около лавочки, слушает "Зеленые рукава" в исполнении двух строго одетых академисток - скрипачки и виолончелистки.
Лина шагала по алее, держала родителей за руки и просто-таки лучилась гордостью и довольством. Кларки вела себя приятно молчаливо, нацепив одно из своих обычных выражений лица: "Я абсолютно и полностью довольна СОБОЙ, СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ и СВОЕЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ БЛАГОПОЛУЧНОЙ СЕМЬЕЙ". Андерсоном тоже овладело какое-то несловоохотливое настроение; но по крайне мере, думал он, хуже оно точно не станет. Субботний полдень, прогулка в Броквелле с семьей - портить его явно некому и нечему.
Андерсон ошибался всякий раз, когда был в чем-либо настолько уверен.
И полагал, что нет ничего хуже нежданных встреч (на момент этих самых встреч, во всяком случае).
Салли, бегущую навстречу трусцой, он заметил еще в дальнем конце дорожки. И узнал. Хотя ни разу до этого не видел ее в спортивном костюме: в этой серой курточке с капюшоном, застегнутой до середины груди (из раскрытых зубчиков молнии тянулись черные проводки наушников) и таких же серых штанах, с низкой талией, так что из-под резинки немного показывались тазобедренные косточки. Ткань на ней была очень мягкая, для одного только взгляда, не то что для прикосновения, а серебристый оттенок серого как-то делал загар женщины еще более ровным и красивым. Из-под широкой белой ленты вокруг лба не выбивалось ни волоса, зато позади подскакивала целая копна собранных в хвост темных кудрей, рассыпаясь по ветру и на бегу, похлестывая то одно, то другое плечо.
И чем ближе становилась к ним бегущая Салли, тем больше Андерсону делалось не по себе, от некого чувства - далекого от радости или восхищения (хоть и несколько с ними смешанного). Потому что даже в самых больших скромниках или нелюдимах искренняя радость не будет так малодушно, так подленько трястись и пугливо втягивать голову в плечи (за неимением, видимо, хорошей песчаной дюны поблизости).
Кларки шла рядом с ним, не отставая ни на шаг.
Она ничего о них не знала. И не могла знать. И это так хорошо, это так правильно, это так... так "лучше для всех".
Они, наверное, так и миновали бы ее, не перекинувшись ни словом, ни взглядом, да и сама Салли, судя по выражению лица, слишком погрузилась в мелодию в наушниках, джоггинг и слишком увлеклась неприближающейся целью своей дистанции. Словом, разминулись бы они весьма удачным образом... если б не Лина. Которая, конечно, не была приучена к тому, что мимо друзей проходят не поздоровавшись и как бы даже не узнав. И вообще, никаких указаний по поводу того, как же нужно вести себя с папиной любовницей, когда рядом мама, не получала.
Поэтому детская непосредственность осталась детской непосредственностью: стоило Салли разогнуться, потуже затянув шнурок кроссовка, как она тут же оказалась в кольце детских рук.
- Тетя Салли! - Лина обрадованно обвила талию женщины.

- Тетя Салли, а ты сегодня пойдешь на скалодром, лазать? А меня с собой возьмешь?? А как думаешь, у меня получится долезть до "Гнезда беркута"???
Девочка прыгала вокруг Салли Донован не хуже обрадованного щенка, теребила ее за тесемки капюшона. А та называла ее этим глуповатым, ею же когда-то и придуманным прозвищем (ах да, тот плюшевый не то дракончик, не то динозаврик, подаренный ей Салли в прошлом году и ставший с тех пор первым любимцем Лины среди ее игрушек). И имя "Каролина" Салли сокращала так же, как он сам. И от внимания Кларки это не ускользнуло.
Пожилая чета, прошедшая мимо Салли и Лины, обменялась улыбками. Наверное, кому-то они вдвоем (хоть Лина, разумеется, ничем не была похожа на Донован) напоминали молодую мать с дочкой. И от внимания Кларки это не ускользнуло.
Нет, пора было прервать эту идиллию. Однозначно.
- Я тебе СКОЛЬКО раз говорил - не скакать на дорожках для бегунов и велосипедистов! - Андерсон дернул дочь за руку так, что та тихо пискнула от боли и бросила на отца недоуменный и обиженный взгляд. И от внимания Кларки его окрик, не столько рассерженный, сколько нервный, не ускользнул тоже.
- Кэрол, - женщина мягко опустила ладони на плечи девочки, ее тон стал подозрительно вкрадчивым, - А откуда ты знаешь эту... тетю?
- Мамочка, это...
- ... Салли Донован, - поспешно заговорил Андерсон, не дожидаясь, пока здесь разразится фонтан простодушного детского откровенничанья. Безо всяких "как раз хотел тебе представить" и "позволь вас познакомить": никого и ни с кем он знакомить не собирался, да и сейчас не горит желанием.
- Сержант полиции Скотланд-Ярда. Сотрудница. ... хорошая сотрудница. Пару раз забирала Лину из школы. Видишь ли, ее просто некому было больше забрать; некому было примчаться из Пекина, Барселоны, Софии или куда еще летают ваши долбаные боинги! - голос Андерсона спустился до тихого шипения, удивительно гармонировавшего с презрительным и злым прищуром глаз. Все-таки устраивать скандалы, даже в общественных местах, такие вот изматывающие и неслышные посторонним, он умел. Однако Кларки, привыкшая к ним, уже успела отгородиться от его выпадов непробиваемой внутренней стеной. Через такую до нее, он знал, не достучаться никакими упреками. Даже самыми справедливыми.
- Кларки Андерсон. Супруга, - Андерсон уставился в плечо Салли. В этот момент он и глаз на нее поднять не смел, да и сам чувствовал, что сейчас они у него - как у нищего.
"Вот видишь. Мне даже удалось ни слова не солгать ей о нас. А раз все сказанное - правда, и мы с тобой действительно такие хорошие сотрудники, и зла ты мне не желаешь... то ты же не станешь и дальше разрушать мою семью? Или хотя бы то, что от нее осталось? Я же не раз говорил тебе, насколько оно важно для меня, и ты все это понимаешь, да?
Или что - ты считаешь, я не заслуживаю ничего из того, что имею? И такое положение вещей кажется тебе ужасно несправедливым?
Знаешь, а ну и черт с ней, с твоей справедливостью; я знаю, как ты привыкла поступать в таких случаях. Тогда...
Тогда - я просто тебя прошу: пожалуйста, Салли Донован.
ПОЖАЛУЙСТА".
Лина в замешательстве поглядывала то на мать, то на отца, то на свою подругу. Она решительно не понимала, что здесь творится - ох уж эти взрослые! - и почему они вдруг перестали быть друзьями с тетей Салли: вместе с ней же так здорово!
(А уж папа-то до чего рад, когда она рядом! Ну совсем другой человек. Она же все это видит, она не дурочка!).
Нужно будет потом расспросить папу и выяснить, в чем тут дело. Ее папа знает все. И он никогда ей не врет.
- Значит, Вы забирали Кэрол из школы в мое отсутствие? Благодарю, мисс... Донован. Вы меня очень выручили, - Кларки наградила Салли дежурнейшей из своих и без того маловыразительных улыбок. "Благодарим вас за то, что летаете самолетами компании "Вёджн Атлантик"!".
- Не желаете немного пройтись с нами? Или Вы, полагаю, еще не добегали свое за день? - Кларки окинула взглядом серенький костюм Салли.
И нет, она ведь в самом деле не издевается, уверял себя Андерсон, потому что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ничего о них не знает.