Еще в юности, Тайлеру было дано откровение свыше: «об уровне любого ночного клуба в любой стране, можно узнать, лизнув  крышку на бачке унитаза в сортире. Если вскоре этого, тебя вшторит, то в этом клубе ошивается публика с деньгами и здесь толкают приличную дрянь, а не непонятную бодягу. Если же почувствуешь тошноту и поймаешь мутные невразумительные глюки, то заведение такое лучше обходить стороной, Ну а если на языке останется только привкус средства для санобработки, бар – полное говно и здесь можно только набраться».
Чернокожий гуру, просвещавший журналиста об этих тонкостях, мало походил на любителя лизать сортирные бачки, скорее был знатоком их использования теми, кому нужно было раскатать пару белых дорожек, чтобы увидеть мир в новом свете.  До этого момента Сайрес и не помнил сказанного. А сейчас вдруг фраза всплыла в сознании, словно была услышана лишь вчера. И не только она. То, о чем человек обычно не помнит, занятый сиюминутными проблемами выкристаллизовалось вдруг с особенной четкостью. Любой день и час своей сознательной жизни Тайлер мог вспомнить почти детально. Вся жизнь, вдруг сложившаяся подобного кубику Рубика в четкий шестигранник воспринималась Сайресом, как череда идиотских поступков и неподражаемых глупостей. Но это не вызывало сожаления – лишь стремление все изменить. И не когда-нибудь  через год, месяц, или даже завтра. А прямо сейчас.
После звонка Бруку, Тайлер выкурил сигарету, посмеявшись мысленно над статистикой смертей от рака легких среди курильщиков в соотношении с шансами любого, выходящего утром из подъезда собственного дома, встретить вечер в обществе патологоанатома, зашивающего его брюхо после вскрытия – новое восприятие мира было удивительно ясным, и дарило ни с чем не сравнимое чувство свободы, с ироничным пониманием того простейшего факта, что ее, этой самой свободы не существует. Ни для кого из живущих. Даже Диоген в своей бочке, сварливо требовавший вернуть ему возможность видеть солнце, не был свободен ни от чувства собственной значимости ни от страха сдохнуть в собственном дерьме от кишечных колик из-за несвежей рыбы и от банальной гравитации он тоже не был свободен. Сайрес в угоду привычной лени не стал бриться, но принял душ, поразившись тому, насколько обострились все ощущения.
Состояние не было неприятным, но и эйфорией его назвать было сложно – скорее остаточный эффект после того кайфа, в котором он был ночью, после бара. И этот остаточный эффект не просто нравился Сайресу, он был ему нужен неопределенно продолжительное время.
Логическая цепочка была проста, даже примитивна, и вела к человеку, на чьей визитке красовалось имя «Ричард Брук».
«Сказочник», - вспомнил Тайлер,  сунув ноги в кроссовки.
Его ждали великие дела. Сначала – студия, потом несколько встреч, после – звонок комиссару полиции и паре ведущих популярных ток-шоу – у Сайреса были восхитительные идеи, от которых ни один из них не сможет отказаться. Весь этот незатейливый план обещал Тайлеру возможность проснуться завтра знаменитым, если в  его исполнение не вмешается какая=либо неучтенная им случайность.
А она по законам жанра поджидала журналиста за углом его дома и представляла собой двух громил, возле машины с тонированными стеклами.
- Мистер Тайлер? – пробасил один из них, - вам придется …
- Проехать с вами, - усмехнулся журналист, - извольте. В машине, полагаю, есть бар, и я могу им воспользоваться?
- Нет, сэр, - осклабился шкафоподобный араб, - у нас четкие указания, доставить вас трезвым.
«Резонно», - подумал Тайлер, устраиваясь на заднем сиденье лимузина. Еще он подумал, что будь у него возможность попасть в прошлое, в кабинет к долговязому субъекту с невыразительными глазами и елейным голосом, то все было бы иначе. Он не наделал бы ошибок.
Дорога не заняла много времени, и вскоре те же двое препроводили Сайреса до дверей вполне обычной квартиры.

-Судя по тому, что я здесь, - начал Сайрес, когда Брук явил себя, - наша беседа будет иметь продолжение. Вы не стали отвечать на вопросы по телефону, - он пожал плечами, - ваше право, но бесконечно увиливать и прятаться за занятостью тоже не сможете – не в ваших интересах. Потому я предлагаю вам оставить все эти тайны и интриги для других. Учитывая, что мое состояние – эффект какого то препарата, можно предположить, что оно не продлится долго. А значит, через сравнительно небольшой промежуток времени я смогу лишь помнить о выводах и решениях, не имея возможности мыслить столь масштабно, и наш разговор уже не будет столь конструктивным.
Сейчас Тайлера не смущало ничего. Эмоции стали подконтрольны и неважны, важен был только результат. А от Брука Сайрес хотел не слишком много. Всего лишь знать, что за дрянь ему была подмешана и цену этой дряни. И даже понимая, что будет зависеть и от вещества и от самого Брука, готов был платить. Это было так очевидно, что вопрос стоял лишь в том, какую плату запросит Брук.
- Сколько времени еще продлится этот эффект? Час? Три? Сутки? – нетерпеливо поинтересовался он.
Все шаблонные вопросы «Почему я? Чего вы добиваетесь? Что дальше со мной будет?» сейчас Тайлера не волновали чуть меньше, чем «совсем». Он не верил в случайность выбора и в то что люди, подобные Бруку легко и просто рассказывают о своих мотивах и целях. Да и это было не важно. Важно было узнать цену способности мыслить столь четко, чисто, масштабно и не упуская вместе с тем ни одной детали.

«А Брук любит поиграть в психолога, и мнит себя знатоком человеческих мотивов», - отвлеченно подумал Тайлер, слушая Ричарда. И прекрасно понимал, что тот имеет право упиваться собой и нести какую угодно чушь, с которой собеседнику придется согласиться лишь потому, что он уже на крючке. Журналист лишь неопределенно пожал плечами, пропуская поток слов нового знакомого. Возражать психопатам – себе дороже, а что ему придется иметь дело с личностью неуравновешенной, Сайрес уже понял. Потому он просто стоял и слушал, выбирая только самое важное.
- Вы не учли, что за сыр в мышеловке обычно уже заплачено, - улыбнулся Тайлер, - в данный момент Вами. Я же понимаю, Ричард, что мы пересеклись не случайно. Случайности закончились еще вчера. Я нужен Вам. Не только Вам, впрочем, но пока не представляю, чем именно могу помочь.
Про беседу с мистером «инкогнито» о случившемся в метро, Сайрес так же промолчал. Ему казалось, что между господином с вкрадчивым голосом и сдержанными манерами и Бруком есть какая-то связь и с убийством в метро – тоже. И что Сайрес - свидетель произошедшего, является тем самым звеном в цепочке, которое нужно обоим. Живой. Для чего?
Вариантов ответа было слишком много, чтобы тратить время на перебор.
- Итак. Назовите цену, мистер Брук, сомневаюсь что вам нужны деньги, значит, на кону стоит то, чем я обладаю, а это автоматически говорит о том, что ваш чудо-препарат мне по карману.

Отредактировано Cyrus Tyler (2012-06-23 23:10:13)

Кривая усмешка самодовольного сноба, слишком хорошо осознающего все выгоды своего положения, весьма шла Сайресу. Брук его забавлял своей манерой говорить и тем, что судя по сказанному тяготился Тайлером, как собеседником.  И ведь понимал лучше чем сам Сайрес, что эта шлифованная безупречность логики – следствие воздействия того самого препарата, что оказался в стакане с виски, выпитом Сайресом в том самом «Бинго».
- Хотел бы, - вздохнул Тайлер, - но Вы ведь сами знаете, что мир полон идиотов. Трудно не считать людей теми, кто они есть, когда вся причинно-следственная канва поступков и слов видна как на ладони, вывернута наружу и… так смешна, что хочется плакать от понимания, какое разочарование постигло Бога, когда он увидел, каковы на самом деле те, кто создан «По образу и подобию».
Скорбно усмехнувшись, Тайлер развел руками, словно проповедник за кафедрой перед аудиторией, жаждущей приобщиться к высшему знанию о мире и замыслах Великого архитектора вселенной.
- Вы получите ответы, Брук, - произнес он, - даю слово, поскольку лично мне эта запись нужна теперь как средство. Она имеет цену для вас, для британских спецслужб, но не для рабового журналиста, но… Но где гарантии, что я получу препарат?
О последствиях зависимости или побочных эффектах этого вещества, Сайрес тоже думал, но каковы бы они ни были, чувство полноценной работы ума, яркости жизни и легкой эйфории стоило того, чтобы не принимать эти последствия в расчет.
Тлеть остаток жизни или вспыхнуть ярко и сгореть без остатка в один миг? Для Сайреса Тайлера выбор был очевиден.

- А еще у меня есть возможность отказаться, - игра начистоту завораживала, - что тогда? Я вернусь в свою обыденность. Рано или поздно забуду об этом состоянии и буду жить дальше, как жил. Облом, Брук. Развлечения не будет.
Губы Тайлера тронула понимающая, спокойная улыбка.
- Вы не похожи на того, кто допускает вероятность облома. Но как вы сказали, ответы в самом наркотике. Множество возможных, помимо одного желаемого.
На миг Тайлер задумался, а не подразнить ли ему Ричарда. Не ради результата, а  исключительно в качестве развлечения. Ведь Брук хочет именно этого. Так почему бы не дать ему забаву, словно капризному ребенку, вожделенный чупа-чупс?
- У толстяка в метро была сумка, - сказал он внезапно, - которую кто-то пытался забрать, когда бедолага застрял в дверях вагона, - вопрос что там? Что такого важного может поместиться в саквояж в наш век, когда планы пентагона можно носить с собой на маленькой флешке? Вопрос, где она, и еще вопрос – куда должна была быть доставлена.  Явно не вам. И явно беднягу убили не по вашему приказу, - умозаключения делались легко и быстро, собираясь в целую картину произошедшего,  и эта легкость пугала и завораживала Сайреса
- Что дальше, Ричард